Чувствую себя листиком, который подхватило и бросает из стороны в сторону. События летят стремительно и, порой, ни коим образом от меня не зависят. Все смешивается в смазанный круг. Несколько дней назад приходил Серега. Позвонил в домофон, попросил выйти на лесницу, я вышла. Вышла как была - в одном халате. Спустилась на лесничный пролет, он поднялся. Огромный в своей аляске, голова опущена. Поднял голову, посмотрел на меня и я ужаснулась. Лицо исхудало, чернота под глазами и волосы... его как серебристым лаком осыпало. Он поседел. Как много седых волос!
Он посмотрел в глаза, произнес мое имя, а потом у него началась просто тихая мужская истерика. Это когда один звук и просто текут слезы и ему никак их не остановить... Потом опустился на колени, обнял меня за ноги и прижался. Просил вернуться. Периодически не мог говорить - текли слезы. А я стояла молча и просто вытирала его мокрое лицо. Состояние было какое-то шоковое.
Потом он снял с себя куртку, укутал и просто, держа меня за руки, стоял рядом. Вдруг из квартиры выскочила моя мама, начала кричать, чтобы он оставил меня в покое, рявкнула на меня, чтобы я шла домой и убежала обратно. Мы стояли. Я смотрела и не узнавала. Буд-то просто похожий человек. Глаза другие, взгляд другой. Слова - это одно, но взгляд...

Мы договорились, что завтра мы с ним вечером встретимся - поговорим. Потом он молча целовал мои руки.

Утром он встретил меня на середине пути к работе. Сказал, что у него заглючил телефон и что позвонить он вряд ли сможет, попросил разрешения встретить меня с работы. Я согласилась.

В семь он встретил меня, взял за руку и первое, что сказал, что никогда меня больше от себя не отпустит. Что любит так, что хватит на двоих.

В тот вечер он говорил. Рассказывал. В сотый раз просил прощения.

Слова - это слова, но лицо... Это лицо человека, который действительно любит, а любовь - украшает. Даже Серегу.

Мы встречаемся. Мне бы радоваться той любви и вниманию, которое меня окружает, купаться в том бескрайнем потоке нежности, но....
Я бы очень хотела верить в то, что Сергей смог измениться, но... я больше никому не верю. Хотя очень хочу. И не дать ему тот самый последний шанс я тоже не могу.

А отнять у человека последний шанс все исправить тоже нельзя.

Мысль о монастыре становится все актуальнее.

Послать всех - не вариант. Желание напиться и пробухать с недельку - не оставляет. Но держусь. Если хоть каплю выпью - будет просто не остановится. Да и толку?

Линка на отрез отказывается даже разговаривать с Сергеем. Говорит, что еще не простила его за то, что он меня ударил. Про совместное проживание на Либкнехта даже слышать не желает.